14:38 Цена эгоизма | |
Во время пребывания в одном из оздоровительных центров, я услышал историю, которая буквально взбудоражила мои эмоции.
Возмущение и негодование переполняли разум. Я, лично, считаю себя виновником искалеченной судьбы своей матери, но никогда, не при каких обстоятельствах, она бы не пожертвовала мной в угоду каких-то своих меркантильных желаний, хотя никто (я уверен) не стал бы осуждать её за это, в том числе даже я, поскольку каждый имеет право жить в своё удовольствие. Какой бы я не был, недостатка в материнской любви я никогда не испытывал, которая порой доходила до безумия и найти какое либо оправдание поведению матери той девушки не мог, хотя и понимал, что сам противоречу своим убеждениям.
Но логика вещь упрямая и оправдание нашлось именно в том праве, о котором упоминал ранее, согласно которому осуждать кого либо, было бы, по меньшей мере, не справедливо. Теперь же хочу представить эту историю широкому рассмотрению и узнать ваши рассуждения и мнения по поводу прочитанного. Дабы предать сюжету большего содержания и максимально точно отразить все детали, позвольте изложить её в повествовательной форме, дополнив текст своими словами, и начать с того, что...:
«Когда раздался звонок в дверь, Маргарита Лебедева и её семнадцатилетняя дочь Валерия уже почти уснули, хотя на часах чуть перевалило за девять.
- Лера, ты спишь? – нехотя набрасывая халат, спросила мать лежащую в другой комнате девочку и, не дождавшись ответа, добавила.
- Не бойся, малыш. Это, наверное, твоя крёстная с тётей Катей пришли поболтать. Всё та же тишина убедила её в том, что дочь уже спит крепким сном. Лебедева как в воду глядела: две старые подруги, Екатерина Гурова и Ирина Никольская, действительно наведались в гости.
- Эй, подруга, что с тобой? Выглядишь совсем не важно. Ты это прекращай! – едва переступив порог заметили женщины в один голос.
- Девочки, ну что вы в самом деле! – тихо и грустно проговорила Рита. – Вы же прекрасно знаете, что у меня тяжело больна дочь. И какой я должна быть? Претворяться весёлой и жизнерадостной?
Поняв, что сказали не то, женщины, тяжело вздохнув, прошли на кухню. Рита, как положено гостеприимной хозяйке, быстренько сообразила скромный стол и поставила на плиту чайник. Ирина Никольская открыла бутылку принесённого ею сухого вина и вечер пошёл в незамысловатой женской беседе.
- Знаете, а у нас с мужем в ближайшее время намечается поездка на море. Куда ехать ещё не решили, но скорее всего в Крым. – радостно сообщила Катерина свои последние семейные новости. – Детей отправим в деревню к моим родителям, а сами, почти месяц, будем предаваться любви и утехам, наслаждаясь морем и солнцем.
- Мы тоже хотели поехать, но моему взбрело к осени купить новый автомобиль, теперь у него лишней копейки не выжмешь.
Рита не могла спокойно продолжать слушать эту задушевную беседу о чужом счастье и благополучии. Она раздражённо, не скрывая свою зависть, выпалила:
- Ну хватит травить мне душу! И так тошно, ещё вы здесь со своими идеальными, любящими мужьями, приличными суммами наличных, преуспевающими детьми… А о чём мне говорить!? О работе, благодаря которой перебиваюсь от зарплаты до зарплаты? Или об уходе за больной, несчастной дочерью? А может быть о том, как каждый вечер приходиться ложиться в пустую холодную постель? Боже, как же я устала! – с отчаянным вздохом закончила она.
- И что теперь? Сложить руки и жалеть себя, обвиняя судьбу во всех своих несчастьях? Ну конечно! Это же так легко! –иронично ответила Ирина. – Только имей ввиду, дорогая, сменить холодную постель на тёплую и уютную, при желании, не так уж сложно. Ты посмотри на себя! Чего ты тормозишь? Тебе и карты в руки! С такой внешностью любого заарканить можно. Обзавестись мужем и любовником в придачу, а возможно и не одним.
- Вы хоть сами понимаете о чём сейчас говорите? – запротестовала Лебедева. – Вы понимаете, что у меня на руках больной ребёнок? Какой нормальный человек захочет добровольно взвалить на себя такую обузу!? Ладно если бы всё так и оставалось, а то ведь ей хуже и хуже. Ноги слабеют с каждым днём, и боюсь в скором времени она вообще сляжет. Мне наверняка придётся бросить работу и полностью погрязнуть в этой рутине инвалидских проблем, уподобившись дочери и таким как она, став ещё одной бесполезной нахлебницей государства. (Вот эти слова меня и задели за самое живое. Даже по закону, эту горе-мать можно было бы привлечь к ответственности за дискриминацию инвалидов, не говоря уже о её отношении к инвалидам как к бесполезным существам. Даже самый здравый прагматизм не сможет найти объяснение такой вопиющей бесчеловечности. Вместо того, чтобы беспокоиться о спасении родного ребёнка, её больше волнует перспектива потерять работу и мечта о том, чтобы поскорее у неё внутри нашло своё место, извините, мужское достоинство.) И вы хотите, чтобы я стала иждивенкой ещё и какого-нибудь мужчины?!
- А хоть бы и так? Сейчас никого не удивишь тем, что обеспечением семьи занимается исключительно муж, а жена домохозяйка, - переубеждали подруги Риту. – В духе времени, так сказать. Да и не работающие матери больных детей, вроде бы как одиночки?! И тоже получают помощь государства. Сотни тяжело больных инвалидов живут в полноценных семьях и не понаслышке знают, что такое безграничная отцовская любовь. Примерно столько же живут с отчимами, которые искренне любят их матерей, а значит и их самих. Собственно не нужно далеко ходить. Буквально недавно соседка рассказывала, как один её старый знакомый женился на женщине, у которой сын с детства не умеет ходить. Так что не перевелись ещё настоящие мужики.
- Утешаете меня как маленького сопливого ребёнка. – Не унималась Марго. – Всё это сплетни и слухи. По-вашему, если Костя меня бросил из-за Лерки, так он не настоящий мужчина?! Он плохой?! – Выходит так!
- Да почему?! Вы даже не представляете, какой это был безупречный человек. Неужели вы забыли? Он же с меня пылинки сдувал, дарил самые дорогие подарки, не пил, не курил… Ведь лучше уже некуда! Любимый мой, хороший мой, хоть он-то не мучается… Знаете, если бы Костя нас тогда не бросил, я бы, наверное, сама от него ушла, чтобы не причинять лишние неудобства. Я до сих пор жалею, что не послушалась его и не отказалась от Леры. Эти слова окончательно поразили обескураженных женщин.
- Что ты несёшь? Как ты можешь так говорить о собственном ребёнке? Опомнись! Ведь это не старая потрепанная калоша, которую можно вот так запросто оставить на мусорнике, это твоя дочь и мы думали ты её любишь.
- Люблю, но при этом часто себя спрашиваю, для чего нужна она и подобные ей инвалиды, если пользы от них, как от придорожных камней. Ладно мы, нормальные здоровые люди. Мы и род продолжаем, и на государство работаем, и можем делать друг друга счастливыми. (Вы когда-нибудь видели более не далёкого человека? Ей даже не вдамёк, что инвалиды так же способны любить и быть любимыми. Что они тоже создают крепкие полноценные семьи и у них рождаются совершенно здоровые дети, и что дорожат этим куда более сильнее обычных здоровых людей, поскольку знают истинную цену таким достижениям. Многие работоспособные инвалиды честно трудятся на благо государства и вносят ощутимый вклад в улучшение своего благополучия или всей семьи. А те, кто не в состоянии это делать тоже люди, а не "придорожные камни”, и хотя бы поэтому мы должны заботиться о них.) Скажите, какая из моей Лерки работница, мать или жена? Глядя на её немощи, всё больше и больше убеждаюсь в том, что зря живу, растрачиваю свои душевные и физические силы не на то, что нужно. Ведь без меня и она пропадёт – и всё: ни слуха, ни духа обо мне не останется (Эгоистка! О том, что дочь может уйти бесследно, её не волнует.). А так отказалась бы я от неё в своё время, может ещё бы успела здоровых детей нарожать. Внуками и правнуками могла бы потешиться…
Вдруг из соседней комнаты послышался тихий плачь, сквозь который прорвались надрывные фразы: «Мама, мамочка, за что?! Зачем же ты так, не надо! Ведь я люблю тебя больше жизни!».
Спустя пару минут, ели опираясь на свои слабые ноги, в дверном проёме кухни появилась побледневшая и заплаканная Валерия:
- Мама, я хочу жить! Жить, любить и быть любимой! Любимой хотя бы тобой! – закричала девушка от невероятной душевной боли, полностью забыв о своих физических страданиях.
Произнесённые слова обессилили её и когда она попыталась подойти ближе к матери, то не смогла удержать равновесие и упала. Такое неуместное проявление слабости вызвало у Леры новый душевный надрыв и уже не в силах себя сдерживать, откровенно зарыдала.
Подруги помогли Рите поднять дочь и посадить её на стул. Мать решила, что говорить добрые успокаивающие и нежные слова совершенно не к чему. Они врядли помогут. Поэтому дождавшись когда дочь успокоилась, она, вместо того чтобы покаяться и попросить прощения, выругала её за устроенную истерику и подслушивание чужих разговоров.
От услышанного и произошедшего, с непреодолимым чувством вины из-за того, что это как бы они спровоцировали всё что здесь случилось, ошеломлённые гости поспешили покинуть эту гнетущую квартиру с её бессердечной хозяйкой, решив впредь, по возможности, избегать общения с ней.
Ну а Рита спокойно, без всяких угрызений совести, ушла в свою комнату и уснула безмятежным сном, тогда как свет в комнате Леры горел до самого рассвета.
Сначала она просто отрешённо сидела, смотря в одну точку, и напряжённо думала, видимо, пытаясь найти смысл дальнейшего существования и нужно ли вообще его искать. Затем открыла ящик своего письменного стола и в незаконченной ученической тетради, с трудом преодолевая пелену слёз, начала писать:
«Дорогой отец! Мне неловко беспокоить Вас, но по-другому я не могу. Я уважаю Ваше решение в своё время оставить нас с мамой и не знаю станните ли Вы читать это письмо, однако должна Вам сказать, что на протяжении всех этих лет, мама думала о вас, продолжая горячо любить. Она очень жалеет о том, что ей пришлось потерять Вас и что, если бы представилась возможность повернуть время вспять, то она сделала бы всё, лишь бы Вы остались с ней! Поверьте, все эти годы ей было очень не легко. Поэтому, она как никто другой должна быть счастливой и полностью это заслужила. А я … Я не стану, да и не хочу, мешать быть счастливыми Вам вдвоём с мамой. Согласна жить в доме инвалидов. Только, прошу Вас, определить меня в интернат, в котором смогу прожить ещё хотя бы несколько лет.
Всего доброго. Буду надеяться на Ваш скорый приезд.
Валерия Лебедева.»
Дочитывая последние строки, Константин ощущал боль в сердце. Лерина способность к самопожертвованию и пониманию страданий другого человека дала ему надежду искупить свою вину перед некогда брошенной дочерью. Он взял телефон, покопался в адресной книге и дрожащей от волнения рукой набрал их номер…
P.S. Проживая в квартире своих умерших родителей, со времени развода с Ритой, Константин так и не смог создать новую семью, поэтому образ жизни отшельника стал для него привычным.»
Когда я говорил о том, что смог понять поступок Риты, то имел ввиду исключительно её желание снова стать счастливой и получить возможность исправить неудачу первого брака, но несколько не её бесчеловечное отношение к собственной дочери и, в частности, ко всем инвалидам, которых вообще за людей не воспринимает.
Если вам так же есть что рассказать, воспользуйтесь категориями "Познавательные статьи” или "Увлекательные случаи”.
Подробно о публикации ваших материалов читайте в "Информации о сайте".
| |
|
| |
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
